Новые материалы
Книги
Проблема зла и теодицеи: метафизика, этика, феноменология / отв. ред. К. В. Карпов, научн. ред. И. И. Ремезова. – М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2023. – 264 с. (Серия «Humanitas»)
Книги
Вариации на тему любви и милости / Ж.-Кл. Ларше; пер. с фр. М. С. Степановой. — Москва: Изд-во Сретенского монастыря, 2024. — 352 с. — (Православное богословие).
Книги
Религия в цифровом обществе. Под ред. Алексея Бодрова и Михаила Толстолуженко. М.: Издательство ББИ, 2024. viii + 248 с. (Серия «Современное богословие»). ISBN 978-5-89647-430-2
Книги
Образ, икона, экономия. Византийские истоки современного воображаемого. М.: V—А—С Press, 2022. — 328 с. ISBN 978-5-907183-49-0
Книги
Обратная сторона новых медиа / Жан-Клод Ларше; пер. с фр. С. А. Кузнецовой. – Москва: Изд-во Сретенского монастыря, 2023. – 304 с. – (Православное богословие).
Книги
Владимир Соловьев / Пер. с нем. (Серия «Современное богословие»). – М.: Издательство ББИ, 2023. – 143 с. ISBN 978-5-89647-412-8
Книги
Идея Бога и образ теологии в философских дискурсах зрелого модерна и постмодерна: коллективная монография / Под общ. ред. Д. В. Масленникова. — СПб.: Издательство РХГА, 2023. — 682 с. ISBN 978-5-907613-50-8
Книги
Единство добра, истины и красоты в русской религиозно-философской традиции: сборник статей / Сост. Н. К. Сюндюков. — СПб.: Изд-во РХГА, 2023. — 144 с. ISBN 978-5-907613-78-2
Книги
Введение в библейское пророчество. — М.: Издательство ББИ, 2023. — 691 с. — (Серия «Современная библеистика»). — ISBN 978-5-89647-427-2.
Книги
Красота сквозь века. Очерки христианского искусства. — М.: Издательство ББИ, 2023. — 365 с. — (Серия «Богословие и культура»). — ISBN 978-5-89647-420-3.
Книги
По ту сторону секулярного порядка. Репрезентация бытия и репрезентация народа / Пер. А. Кырлежева под редакцией А. Гагинского. — М.: Издательство ББИ, 2023. — 360 с.
Книги
Русская икона середины XVII – начала XX века. Коллекция Олега Кушнирского. М.: Эксмо, 2023.
Образная система рассказа
Главным героем рассказа является маленький мальчик, который отправляется на исповедь в церковь. Позже из диалога главного героя со священником мы узнаем, что зовут мальчика Федей, ему девять лет.
Также в рассказе встречаются следующие персонажи:
- Мать мальчика;
- Дама в синем, пришедшая на исповедь;
- Прокофий Игнатьич, помощник церковного старосты
- Священник
- Митька, сын вдовы поденщицы Настасьи. Митька забияка, разбойник, и главный «враг» Феди.
В этом рассказе нет положительных и отрицательных героев, все персонажи произведения вызывают у читателя симпатию. Даже мальчик Митя, которого Федя описывает, казалось бы с неприязнью, вызывает только положительные эмоции. Это произведение проникнуто светлым, радостным чувством всеобщего единения людей в светлый праздник Пасхи.
«В рождественскую ночь»
Рассказ «В рождественскую ночь» Чехов написал в 1883. В этом рассказе чувствуется мелодраматическая струя. По контрасту с миром пошлости, нелепости в юмористических произведениях у молодого Чехова возникают в разных формах образы совсем иной жизни, иных людей и отношений. Молодому Чехову была не чужда мелодрама, которая демократична и по своей широкой доступности, и по своему духу: Она поэтизирует борьбу, вселяет надежды и отрицает унылую будничность обывательской жизни и половинчатость чувств. Действие рассказа начинается сразу, без обширного вступления. Героиня рассказа, обыкновенная молодая женщина, в непогоду, на берегу моря ждет своего мужа и думает, что он погиб, но, оказывается, он жив. Из ее груди вырывается отчаянный крик; в нем «и замужество поневоле, и непреоборимая антипатия к мужу, и тоска одиночества и, наконец, рухнувшая надежда на свободное вдовство». Достаточно этих нескольких слов, чтобы представить всю ее жизнь. Муж понимает все и вновь отправляется в море на верную гибель. Он слышит ее крик «воротись», хочет вернуться, но уже поздно.. Тем не менее финал рассказа не вызывают осуждения женщины. Женщина стоит на берегу до утра. «В ночь под Рождество она полюбила своего мужа». И кажется, что муж вернется и все будет хорошо… В этом маленьком рассказе-«романе» торжествует гордое самопожертвование без слез и фраз, и оно побеждает. Победа здесь оказывается ненужной, но нравственная и эстетическая ценность высоких порывов души от этого нисколько не уменьшается
Для Чехова мелодрама была противоядием против того презренного мирка, над которым он беспощадно смеялся в своих юмористических рассказах.
Жанровая специфика произведений цикла
А.П.Чехов задумал серию рассказов, посвященных нравственным проблемам современности, «в форме отдельных законченных рассказов, тесно связанных между собою общностью интриги, идеи и действующих лиц. У каждого рассказа особое заглавие… Целое тело, где каждое лицо будет органически необходимо», — об этом он писал Суворину 1I марта 1889г. (П, Ш, 177-178). Намеченное оказалось незавершенным — из предполагаемой серии написано всего три рассказа, которые и составили «маленькую трилогию». Действительность давала Чехову обширный материал для футлярных историй, о чем свидетельствуют оставшиеся невоплощенными зарисовки, сохранившиеся в черновиках и записных книжках. В письме А.Ф.Марксу от 28 сентября 1899г. Чехов сообщает, что присланные в корректуре рассказы «Человек в футляре», Крыжовник», «О любви» принадлежат к серии, которая далеко еще не закончена Ш, УШ, 269). Замысел не был реализован, продолжения не последовало: «маленькая трилогия» осталась единственным случаем намеренной циклизации Чеховым своих произведений.
В русской классической литературе известны случаи намеренной циклизации. Чехов учитывает опыт и достижения предшественников, -Чехову близки цикличность и традиции «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина«, очерков М.Е.Салтыкова-Щедрина и «натуральной школы», произведений малого жанра И.С.Тургенева, В.А.Слепцова, А.И.Яевитова. Произведения поднимают социальные и философские проблемы, дают зарисовки реальной русской природы; им свойственны жизненная правда и типические обобщения — «все просто, мелко, обыденно» кругом. В трилогии Л.Н.Толстого Детство. Отрочество. Юность» в основу объединения положены этапы душевного роста центрального героя. В трех романах И.А.Гончарова: «Обломов», «Обыкновенная история», «Обрыв» также существует особая связь — все три романа, «…особенно «Обломов» и «Обрыв», тесно и последовательно связаны между собою, как отразившиеся в них, как в капле воды, периоды русской жизни. Все они связаны одною общностью, одною последовательною идеею — перехода от одной эпохи русской жизни, которую я переживал, к другой — и отражением их явлений в моих изображениях, портретах, сценах, мелких явлениях, » — связь основана на общих принципах показа самосознания героев; автор указывал также на то, что он старался «…отразить первое мерцание сознания необходимости труда, настоящего, не рутинного, а живого дела, в борьбе со всероссийским застоем…»2
Таким образом циклизация основывалась на образном или идейном уровнях. Рассказы чеховского цикла связывают и общая идея, и общие герои, и общая тональность. Н.Н.Соболевская отмечает, что составляющие трилогии «являются идейно-художественным единством, элементы которого…, представляют собой содержательно-формальные целостные единицы внутри общей структуры .
В марте 1903 г. девять рассказов («Рассказ старшего садовника», «В море», «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», «В овраге», «Дама с собачкой», «На святках», «Архиерей») были включены в один том сочинений — приложение к журналу «Нива».
В апреле этого же года Чехов просит разместить рассказы в следующем порядке: «Дама с собачкой», «В овраге», «На святках», «Рассказ старшего садовника», «В море», «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», «Архиерей». Такой порядок произведении наиболее способствовал раскрытию темы футлярности, сквозной, определяющей все творчество писателя, особенно 90-х — 900-х годов, касающейся не только жизни героя интеллегентного сословия (в цикле — Беликов, Чимша-Гималайский, Алехин), но и людей из народа (Мавра, Пелагея, Никанор, Афанасии).
Как не раз отмечалось в работах о художественном методе Чехова, он не укладывался ни в одну из существующих поэтик времени, привычные правила построения произведения были тесны ему. Эпически масштабна сюжетная идея его короткого рассказа: разные варианты конфликта героя с миром, кроме того, прямо или косвенно обрисовывается общественный конфликт, который тесно связан с судьбой и душевным состоянием личности.
А.Измайлов писал о Чехове: «Новатор форм, Чехов был весь в заветах прекрасной русской старины, плоть от плоти и кровь от крови старых русских художников, прямой ставленник их по преемству литературного апостольства.
Роль пейзажа
В письмах А.П.Чехова литераторам-современникам, часто цитируемых и широко известных, даются в качестве советов и как общие замечания следующие положения его собственной концепции пейзажа: — «мелкие частности», сгруппированные должным образом, должны давать картину (П, 1, 242); — следует «употреблять сравнения явлении ее (природы) с человеческими действиями», избегая при этом стилевой однотипности (П, УШ, 11); — «описания природы тогда лишь уместны и не портят дела, когда они помогают Вам сообщить читателю то или другое настроение…» (П, У1.47); — красочность и выразительность в описании природы достигается такими простыми фразами, как «зашло солнце», «стало темно», «пошел дождь» и т.д. (П, УШ, 12).
Но только детальное изучение описаний природы,- их стилевых особенностей, места в композиции произведения и их этико-философской функции, — позволит проникнуть в чеховскую концепцию пейзажа; поскольку выше приведенные положения даже в совокупности своей не раскрывают ее истинной сущности.
О художественной функции пейзажа у Чехова писалось достаточно немного. Известны работы А.Дермана, который отметил, что «пейзаж углубляет значение изображаемых автором событий и явлений.» МЛ. Семанова выделяла гоголевскую традицию лирического отступления. А.П. Чудаков увидел отличие Чехова от Тургенева и Гончарова в том, что у него пейзаж дан посредством реального наблюдателя, положение которого точно определено. Традиционно сравнение пейзажа Чехова с пейзажной лирикой Фета и Тютчева: существуют философские, эстетические и моральные связи между человеком и природой. Природа либо гармонически сочетается, либо контрастно противостоит состоянию души человека. У Чехова, как и у Фета, детали обретают особую выразительность.
Когда мы говорим о чеховском пейзаже, мы имеем ввиду не только развернутую картину природы, но и деталь, состоящую из одной лишь фразы, например, шел снег».
М.Громов выявляет общую закономерность в повествовании Чехова: «Движения души человеческой пробуждают далекое эхо в природе, и чем живее душа, чем сильнее порыв к воле, тем звонче отзывается это симфоническое эхо»!.
Человек у Чехова — явление не социальное, но он и не часть природы. Человек у Чехова живет в мире собственной души. Именно состояние души определяет данного персонажа: либо он «человек в футляре», пытающийся отгородиться от всего внешнего, прежде всего от тех явлений природного мира, которые имеют положительное эстетическое значение: вода, гроза, ветер, солнечный свет, небо в различное время суток, облака, радуга и т.д. Так, Беликов даже в очень хорошую погоду «выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате … Лицо .. он все время прятал в поднятый воротник. Он носил темные очки, фуфайку, уши закладывал ватой» (С, X, 43). Мавра выходит из дому только ночью. Буркин сидит во время разговора с Иваном Иванычем в сарае.
Если человек воспринимает окружающий его пейзаж только как фон, место действия, не сочувствует и не сопереживает изменениям, происходящим вокруг него в природе: он также остается глух и слеп к страданию и боли близких, не осознает неразумности своего «успокоенного» и «добропорядочного» существования. Это категория довольных жизнью, «счастливых и сытых» людей, пробудить совесть которых должен был бы человек с молоточком.
Природа выступает как герои в сопоставлениях, прямых либо контрастных, с психологическими, социальными особеностями человеческой жизни вообще и жизни данной личности в частности. Чехов использует своего рода обратный параллелизм, необходимый ему как средство обобщения человеческих характеров и выявления сущности представлении персонажей об идеале и смысле жизни.
Часто пейзажная зарисовка — только символ, только образ из мира природы. Реакции на него персонажей — их самораскрытие и саморазоблачение, возможно даже не осознаваемое ими; саморазоблачения не комментируются автором, но из контекста произведения, из общей философской концепции становится очевидна роль природы как этического критерия и судьи персонажей.
Таким образом лишь герои с красивой душой, обладающие знанием высшего человеческого предназначения, заповеданного Богом, гармоничны с природой. Они видят в ней, вслед за автором, критерий Истины, Красоты и Добра; осознают, что в природе заключено данное триединство, которое в социальной сфере должно соответствовать обретенному смыслу жизни, свободе и милосердию.
Тезисы
Доклад посвящен рассказу А. П. Чехова «На святках» (1900), который стал последним святочным рассказом писателя и своеобразным итогом этого жанра в чеховском изводе. Для характеристики жанрового своеобразия рассказа необходимо было рассмотреть его в ряду других текстов. В первую очередь это рассказы из «Петербургской газеты», в которой «На святках» был впервые опубликован. Первый номер газеты за 1900 г., возможно, из-за своей приуроченности к новогоднему празднику, а также к началу нового столетия, на удивление богат литературными текстами. Если обычный номер чаще всего ограничивался фельетоном, то в этом выпуске на одной странице размещены сразу три рассказа. Помимо рассказа «На святках», в газете опубликованы рассказы «Меблированная елка» В. Г. Авсеенко и «В Новый год» Н. А. Лейкина. Рассмотрение рассказа «На святках» в этом ближайшем контексте помогает включить его в более широкий круг современной ему массовой литературы. С другой стороны, рассказ «На святках» рассматривается в ряду других святочных рассказов Чехова. Здесь мы опирались на специально составленный список рассказов Чехова, расширенный по сравнению с тем списком, который представила в известной работе «Русский святочный рассказ: становление жанра» Е. В. Душечкина. В этот список были включены не только рассказы на святочную тему, но и тексты, опубликованные к Святкам, а также рассказы, в которых встречаются отдельные святочные мотивы. Сопоставляя рассказ «На святках» с этим широким кругом текстов, можно выделить наиболее значимые для святочного рассказа мотивы: путаницы, нечистой силы, ностальгического воспоминания, «чуда» и «античуда». В рассказе «На святках» сочетаются черты и рождественского, и антирождественского рассказа. Двойственность рассказа проявляется и на уровне его композиции, ведь «На святках» состоит из двух частей: два мира, два хронотопа. Сложная художественная и диалогическая структура рассказа, возможно, обусловлена в том числе и тем, что корни его лежат в максимально широком круге текстов. Он связан с ранним творчеством Чехова, вбирает в себя черты из позднего серьезного Чехова и в то же время соотносится с практически массовой литературой своего времени. С одной стороны, этот рассказ принадлежит к наиболее зрелым произведениям Чехова, с другой стороны, стоит рядом с сатирическими рассказами из «Петербургской газеты», рассчитанными на широкого читателя.
Сюжет произведения
Рассказ начинается с того, что мать отправляет сына в церковь. Время действия в рассказе – весна. Мальчик, выслушав наказ матери «не шали, а то Бог накажет», отправляется в церковь. По дороге он встречает двух озорных мальчиков, которые повисли на пролетке извозчика. Он хочет присоединиться к ним, но вспоминает про исповедь, а эти озорные мальчишки кажутся ему величайшими грешниками.
Дальше автор описывает чувства главного героя, когда он оказывается в церкви. Оказавшись в сумерках, он чувствует себя ничтожным и греховным. Ему кажется, что все вокруг указывает на греховность человека. мальчик при виде изображений Иисуса и Богородицы чувствует себя ужасным, чужим, незаметным, чужим. Он вспоминает все свои грехи: грубости, шалости и ябедничество. Мальчик ощущает себя «отвратительным, бесчестным мальчишкой», способным только на шалости.
Со страхом и с трепетом ждет он своей очереди на исповедь. Вдруг он замечает, что перед ним в очереди стоит его враг – забияка Митька. Главный герой не хочет, чтобы Митька прошел впереди него, и делает движение вперед, за что получает от Митьки свечой по голове. Начавшуюся драку быстро разнимают, и «враг» Митька робко подходит к аналою. От осознания того, что после Митьки за ширму нужно будет идти, вызывает у героя благоговение и страх, что даже начинает кружиться голова.
Дальше автор рассказывает о чувствах мальчика во время исповеди. Священник задает вопросы, мальчик отвечает на них. И вот исповедь закончилась, священник отпустил его грехи.
Мальчик выходит из церкви. Автор описывает его чувства после обряда причащения. Церковь уже не кажется ему такой грозной и мрачной. Он чувствует себя чистым, его наполняет чувство легкости, радости, веселья. Домой он идет уже с совсем другими чувствами. И поему-то очень хочется спать. Он ложится с мыслями: «Боже, очисти меня, грешного, Ангел Хранитель, защити меня от нечистого духа».
Наутро герой рассказа просыпается с ясной и чистой душой, «как хороший весенний день». В церковь он уже идет весело и смело, чувствуя, что он теперь причастник. Увидев в церкви своего врага Митьку, мальчик понимает, что ему не хочется бросаться на него с кулаками. Сегодня он прощает всех, даже забияку Митьку.
Тема, мотив, смысл произведения
Основной темой рассказа является тема исповеди. Главным мотивом рассказа «На страстной неделе» является христианский мотив. Этот мотив встречается в целом ряде произведений Чехова, написанных начиная с 1886 года:
Получи помощь с рефератом от ИИ-шки
ИИ ответит за 2 минуты
- «Мечты»
- «Мороз»
- «Казак»
- «Студент»
- «Спать хочется»
- «Архиерей»
- «Крыжовник»
- «Рассказ старшего садовника» и т.д.
Рассказ «На страстной неделе» можно поставить в один ряд с произведением «воцерквленной» литературы И. С. Шмелева «Лето Господне».
В рассказе Чехова речь идет об осмыслении церковной жизни как светлого, благодатного приобщения к правде и высшей красоте. В рассказе автор представляет читателю чистый мир детства. Повествователь – маленький мальчик Федя, описывает свое причастие в храме. Исповедь и приобщение к Святым Тайнам меняет жизнь героя, преображают ее: «Как теперь легко, как радостно на душе! Грехов уже нет, я свят, я имею право идти в рай!». В этой атмосфере внутреннего веселья и всеобщего праздника для мальчика становится возможным совершить самый большой подвиг — простить своего врага Митьку.
Замечание 1
Это произведение Чехова православно именно по своему духу.
Затрагивается в рассказе и тема детства. Детство – веселая, беззаботная пора. Это главный период в жизни каждого человека, период, когда происходит формирование будущей личности, когда закладывается мировоззрение человека, его моральные и нравственные качества
Важное значение в процессе воспитания личности имеет семья. Именно в семье ребенок получает основы воспитания, учится взаимодействовать с окружающим миром
В рассказе «На страстной неделе» читатель видит, что в семье главного героя – маленького мальчика, чтут и уважают традиции.
Тема недели: Православие, психология и психиатрия
Статья
К учению свт. Василия Великого о динамике психической жизни человека
Статья
О необходимости разработки целостной концепции человека на основе христианской антропологии и современной психологии
Статья
Актуальность богословского взгляда на современную психологию
Статья
Опыт теологического анализа места религиозности в структуре психического
Статья
Психоаналитические трактовки личности, религии и культуры в свете православной этики
Статья
Пастырская помощь членам семьи паллиативного больного в психологических стадиях переживания горя
Статья
О вере, психологии и научном подходе к пастырскому служению
Статья
Шаманы, духовники и психотерапевты: проблемы покаяния и исповеди в свете современного постмодернистского перехода к«психологическому» обществу
Статья
Психология для священника: польза или вред?
Статья
Какая психология полезна пастырям?
Статья
Духовничество и психотерапия. Беседа с профессором-психотерапевтом Федором Василюком
Статья
Феномен безответственности как форма психической патологии в светских и религиозных сообществах
Статья
Аналитическая психология К. Г. Юнга как религиозная система
Статья
Христианская и светская психология — точки соотнесения
Статья
К вопросу об исследовании социально-психологических особенностей современных монашествующих
Статья
Влияние виртуальной реальности на сознание человека с позиций христианской антропологии и современной психологии
«Хирургия»
А.П. Чехов был непримиримым врагом пошлости и мещанства, высмеивал и презирал лгунов, самодуров, лентяев, непрофессионалов. Он предпочитал исследовать жизнь не в больших и общих явлениях, а в их частных выражениях в сфере быта. Этим он расширил возможности реализма, подняв мелкие и, на первый взгляд, неважные темы до уровня самых больших и глубоко значительных. Чехов создал реализм простейшего случая, раскрывавший сущность жизни в ее самых обыденных проявлениях. Рассмотрим рассказ «Хирургия» в качестве такого примера.
Самая большая известность в сатирических произведениях Чехова выпала на долю рассказа «Хамелеон», написанного в 1884 году. Слово «хамелеон» стало символом двоедушия, лганья, предательства, пустомыслия, произвола, самодурства, холопства. Рассказ «Хирургия» был написан А.П. Чеховым также в 1884 году. По воспоминаниям брата М.П. Чехова рассказ написан на основе реальных событий и имеет реальных прототипов. Черты хамелеонства есть и у дьячка из «Хирургии» с его истинно хамелеоновскими переливами чувств, и у самого «хирурга» — земского фельдшера Курятина.
В маленьких рассказах Чехова преобладает диалог, как главное средство характеристики, — вернее, самохарактеристики героев. Рассказы очень легко представить себе драматическими этюдами, сценами, маленькими пьесами. Нет ни одного другого писателя, в котором прозаик так непосредственно сросся с драматургом. В сатирических рассказах писатель передает неповторимо весь стиль речи своих персонажей, воспроизводит их язык совершенно объективно, и при этом каждое слово, произносимое персонажами, смеется над ними
В рассказе Чехов высмеивает «горе-доктора», который свое неумение, незнания прикрывает самохвальством, пустословием «.. Пустяки… — скромничает фельдшер, подходя к шкапу и роясь в инструментах. — Хирургия — пустяки.. Тут во всем привычка, твердость руки… Раз плюнуть…». А на самом деле фельдшер, причинив ужасные мучения дьячку, так и смог помочь ему, не смог вытащить зуб.
При этом фельдшер исполнен гордости от знакомства с сильными мира сего «..Намедни тоже, вот как и вы, приезжает в больницу помещик Александр Иваныч Египетский… Тоже с зубом… Человек образованный, обо всем расспрашивает, во всё входит, как и что. Руку пожимает, по имени и отчеству… В Петербурге семь лет жил, всех профессоров перенюхал… Долго мы с ним тут… Христом-богом молит: вырвите вы мне его, Сергей Кузьмич! Отчего же не вырвать? Вырвать можно..».
И в то же время фельдшер презирает злосчастного пациента, какого-то бедного дьячка «.. Невежа… Мало тебя в бурсе березой потчевали… Господин Египетский, Александр Иваныч, в Петербурге лет семь жил… образованность… один костюм рублей сто стоит… да и то не ругался… А ты что за пава такая? Ништо тебе, не околеешь!..».
Небольшой по объему сатирический рассказ, но, как и другие рассказы Чехова, необычайно емкий. Писатель дает краткие характеристики героев, но одного-двух предложений достаточно, чтобы охарактеризовать героя: «..фельдшер Курятин, толстый человек лет сорока, в поношенной чечунчовой жакетке и в истрепанных триковых брюках. На лице выражение чувства долга и приятности. Между указательным и средним пальцами левой руки — сигара, распространяющая зловоние..». В этом рассказе показаны обыкновенные люди, каких много вокруг, это типичный случай, который имел место более ста лет тому назад. Но если оглянутся кругом, то многие черты характера, которые высмеял Чехов в этом рассказе, можно найти и у наших современников.
Горький писал о ранних юмористических рассказах Чехова: «Антон Чехов уже в первых рассказах своих умел открыть в тусклом море пошлости ее трагически мрачные шутки; стоит только внимательно прочитать его «юмористические», рассказы, чтобы убедиться, как много за смешными словами и положениями — жестокого и противного скорбно видел и стыдливо скрывал автор.
Он был как-то целомудренно скромен, он не позволял себе громко и открыто сказать людям: «да будьте же вы… порядочнее!»- тщетно надеясь, что они сами догадаются о настоятельной необходимости для них быть порядочнее. Ненавидя все пошлое и грязное, он описывал мерзости жизни благородным языком поэта, с мягкой усмешкой юмориста, и за прекрасной внешностью его рассказов мало заметен полный горького упрека их внутренний смысл».
Язык произведения
Особенностью всех произведений А. П. Чехова является язык. Этот рассказ, как и все остальные, написан легким, живым языком. Повествование ведется от первого лица. Рассказ читается легко. Благодаря использованным автором средствам художественной выразительности читатель вместе с героем рассказа переживает чувства, переполняющие его. Создается ощущение, будто читатель вместе с мальчиком идет по пыльной дороге, заходит внутрь церкви, проходит обряд причастия. То есть Чехов не только сумел талантливо описать чувства маленького мальчика перед великим таинством причащения, но и смог заставить читателя пережить эти волнительные, а затем радостные мгновения вместе с главным героем.