Лиризм прозы И.А. Бунина (на примере рассказа «Руся» из цикла «Темные аллеи»)
Лиризм
прозы И.А.Бунина
(на
примере рассказа «Руся» из цикла
«Темные
аллеи»)
Ищу я
в этом мире сочетанья
Прекрасного
и вечного.
И.А.Бунин
И
если я раздам все имение мое и отдам тело мое на
сожжение,
а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
(Из
первого послания апостола Павла к коринфянам)
Проза Бунина
почти магически воздействует на читателя. Понять причины этого можно лишь
тогда, когда прочтешь произведение не один раз, не торопясь. Одно слово не
поймешь – потеряешь смысл фразы.
Особенно это
понимаешь, читая рассказы из цикла «Темные аллеи». Как писал сам автор, это
«рассказы о любви, о ее «темных» и чаще всего мрачных и жестоких аллеях».
В полном составе
эта книга вышла в 1946 году в Париже, и исследователи называют ее единственной
в своем роде.
Открытием ХХ века
стала лирическая проза, которая словно размывает границы между эпосом и лирикой,
когда автор оказывается в кругу своих персонажей, разделяет их беды и тревоги.
Таковы и новеллы цикла «Темные аллеи». В рассказе, давшем название циклу, есть
такие строчки: «Всякая любовь – великое счастье, даже если она не разделена».
О любви и рассказ
«Руся». Как и в других новеллах,
здесь особый, философский способ видения и подачи материала.
В эпическом
произведении тоже встречаются лирические отступления, но там все подчинено
общему замыслу и сюжетному единству. В лирической же прозе событийность
уступает ведущую роль отношению к происходящему.
В рассказе «Руся»
событийный ряд прост. В сумерках поезд «Москва – Севастополь» неожиданно делает
остановку. В вагоне первого класса к окну подошли господин и дама. Он
вспоминает события, которые произошли в дачной усадьбе давным-давно, вспоминает
Русю.
Особое место
занимает образ автора, проявляющего себя в эмоциональных оценках («На станции
было темно и печально»; «…мертвенно светила долгая летняя заря»), в характеристике
героев, определяет отношение к ним.
В основе рассказа
– противопоставление двух миров. Один – привычный, другой – яркий,
романтический мир воспоминаний. Описание обедневшей усадьбы подчеркнуто
обыденно: («скучная местность»). Интересно, как повтор, вводное слово «конечно»
(«дом, конечно, в русском стиле»; «И, конечно, скучающая дачная девица, которую
ты катал по этому болоту»). С этого момента слышишь подтекстный мотив. Мир
обыденный (болото) преображается. Внешне безразличные реплики жены рассказчика
скрывают тайный интерес к сопернице. «Он» отгораживается шуткой, непонятной
латынью (Amata nobis guantum amabitur nulla!). Переход на
латынь, где каждый знак, каждое слово как бы стремится стать символом, – еще
одно подтверждение разделения мира надвое и несовпадения мира чувств с миром
привычных радостей и обид.
Новелла построена
как рассказ в рассказе. Монолог героя свидетельствует о незащищенности человека
от воспоминаний. Начиная рассказывать, герой и не подозревает, какую власть все
еще имеет над ним прошлое. Слова рассказчика: «Однажды я жил в этой местности»
– еще в мире обыденном. Авторское: «Он не спал… и мысленно смотрел в то лето…»
– это уже свершившееся преображение. У Бунина «звучащие» слова. Таинственная,
шуршащая тишина передается ритмикой фразы, почти в каждой мы слышим свистящие и
шипящие звуки («И стоял и не гас за чернотой низкого леса зеленоватый полусвет,
слабо отражавшийся в плоско белеющей воде вдали»; «И все где-то что-то шуршало,
ползало…»). Символическим становится слово «болото».Юношескую любовь
всколыхнуло болото усадебной жизни. В воспоминаниях герой как бы уходит от
болота однообразного существования, в которое погружен сам. Счастье любви и
воспоминаний возможно лишь вследствие остановки, выхода из размеренности
привычной жизни. Поезд, вагон первого класса: все заранее известно, но стоило
случиться заминке – и привычный мир отступил.
В лирической
прозе ощущается настойчивое стремление к идеалу. Поэтому отсутствует финал в
обычном значении. «Прощания с воспоминаниями» так и не получилось. Подтекстно
читатель понимает: что-то произошло в душе героя, процесс переоценки ценностей
только начался. Когда и чем он закончится, читателю предстоит решить самому.
Когда тебе
девятнадцать, это еще не совсем понятно, но то, что рассказы цикла «Темные
аллеи» звучат пронзительно, как натянутые струны, значимо. Трагическая
неслиянность любящих предстает у Бунина как закономерность человеческого бытия.
Руся (Маруся) – имя героини рассказа.
Возлюбленная нами как никакая другая возлюблена не будет.
Незапланированная остановка
Поезд только-только отъехал от Москвы и внезапно остановился под Подольском, пережидая встречный курьерский. Из купе вышли двое, солидные дама и господин, которые остановились у приоткрытого окна.
Мужчина неожиданно сказал, что в молодости жил в этих скучных местах, подрабатывая репетитором. Дама с некоторой долей ядовитости предположила, что там была скучающая девица. Мужчина согласился только отчасти. Сказал, что девушка совсем не скучала, и они по ночам катались на старой протекающей лодке по заросшему болотистому озеру. И кругом – только тишина, писк комаров, и везде летают стрекозы. Дама продолжала расспрашивать о внешности девушки с некоторой долей ревности и обиды, потому что раньше никогда о ней не слышала. Так продолжает свой рассказ Бунин «Руся». Краткое содержание будет состоять в показе неизбежности быстрого конца этой едва зародившейся любви. Мужчина сухо отвечал на расспросы жены о внешности девушки, которая была смугла, темна и строга лицом, как на иконах, с длинной черной косой и по бедности ходившей в простом желтом сарафане. Внешне она походила на мать, которая была женщиной странной и меланхоличной, молчаливой. В ее обществе молодой человек, бывший репетитором их младшего сына, чувствовал себя напряженно. Поезд тронулся, и муж с женой направились в купе. Женщина продолжала допрашивать, почему они не поженились. Чтобы отвязаться, мужчина довольно грубо сказал, что он уехал, и все закончилось.
«Руся» читать онлайн
Руся
В одиннадцатом часу вечера скорый поезд Москва — Севастополь остановился на маленькой станции за Подольском, где ему остановки не полагалось, и чего-то ждал на втором пути. В поезде, к опущенному окну вагона первого класса, подошли господин и дама. Через рельсы переходил кондуктор с красным фонарем в висящей руке, и дама спросила:
— Послушайте, почему мы стоим?
Кондуктор ответил, что опаздывает встречный курьерский.
На станции было темно и печально. Давно наступили сумерки, но на западе, за станцией, за чернеющими лесистыми полями, все еще мертвенно светила долгая летняя московская заря. В окно сыро пахло болотом. В тишине слышен был откуда-то равномерный и как будто тоже сырой скрип дергача.
Он облокотился на окно, она на его плечо.
— Однажды я жил в этой местности на каникулах, — сказал он. — Был репетитором в одной дачной усадьбе, верстах в пяти отсюда. Скучная местность. Мелкий лес, сороки, комары и стрекозы. Вида нигде никакого. В усадьбе любоваться горизонтом можно было только с мезонина, Дом, конечно, в русском дачном стиле и очень запущенный, — хозяева были люди обедневшие, — за домом некоторое подобие сада, за садом не то озеро, не то болото, заросшее кугой и кувшинками, и неизбежная плоскодонка возле топкого берега.
— И, конечно, скучающая дачная девица, которую ты катал по этому болоту.
— Да, все, как полагается. Только девица была совсем не скучающая. Катал я ее все больше по ночам, и выходило даже поэтично. На западе небо всю ночь зеленоватое, прозрачное, и там, на горизонте, вот как сейчас, все что-то тлеет и тлеет… Весло нашлось только одно и то вроде лопаты, и я греб им, как дикарь, — то направо, то налево.
На противоположном берегу было темно от мелкого леса, но за ним всю ночь стоял этот странный полусвет. И везде невообразимая тишина — только комары ноют и стрекозы летают. Никогда не думал, что они летают по ночам, — оказалось, что зачем-то летают. Прямо страшно.
Зашумел наконец встречный поезд, налетел с грохотом и ветром, слившись в одну золотую полосу освещенных окон, и пронесся мимо. Вагон тотчас тронулся. Проводник вошел в купе, осветил его и стал готовить постели,
— Ну и что же у вас с этой девицей было? Настоящий роман? Ты почему-то никогда не рассказывал мне о ней. Какая она была?
— Худая, высокая. Носила желтый ситцевый сарафан и крестьянские чуньки на босу ногу, плетенные из какой-то разноцветной шерсти.
— Тоже, значит, в русском стиле?
— Думаю, что больше всего в стиле бедности. Не во что одеться, ну и сарафан. Кроме того, она была художница, училась в Строгановском училище живописи. Да она и сама была живописна, даже иконописна. Длинная черная коса на спине, смуглое лицо с маленькими темными родинками, узкий правильный нос, черные глаза, черные брови… Волосы сухие и жесткие слегка курчавились. Все это, при желтом сарафане и белых кисейных рукавах сорочки, выделялось очень красиво. Лодыжки и начало ступни в чуньках — все сухое, с выступающими под тонкой смуглой кожей костями.
— Я знаю этот тип. У меня на курсах такая подруга была. Истеричка, должно быть.
Руся
В одиннадцать часов вечера скорый поезд Москва-Севастополь останавливается на маленькой станции. В вагоне первого класса к окну подходят господин и дама — муж и жена. Он облокачивается на окно, она на его плечо.
Господин рассказывает, что когда-то жил в этой местности на каникулах — был репетитором в одной дачной усадьбе. Он вспоминает скучную местность, очень запущенный и бедный дом в русском дачном стиле, за домом столь же запущенный сад, а за ним не то озеро, не то болото с плоскодонкой возле топкого берега. На ней господин катал по ночам девушку в бедном ситцевом сарафане и крестьянских чуньках на босу ногу.
Продолжение после рекламы:
Девушка Маруся, которую в семье звали Русей, была художницей, училась в Строгановском училище живописи. Она и сама была живописна: длинная чёрная коса, смуглое лицо с маленькими тёмными родинками, узкий правильный нос, чёрные глаза и брови и слегка вьющиеся волосы.
Девушка «лицом была похожа на мать, а мать, родом какая-то княжна с восточной кровью, страдала чем-то вроде чёрной меланхолии». Отец — отставной военный, «тоже молчаливый и сухой». Прост и мил был только их сын, которого учил рассказчик.
Жена спрашивает, был ли её спутник влюблён в Русю. Он отвечает — ужасно. Руся тоже была в него влюблена, или ей это казалось. Господин предлагает даме пойти спать, но та хочет знать, чем кончился этот роман. Он отвечает, что просто уехал, а не женился потому, что предчувствовал встречу с супругой.
И вот жена засыпает, а он не спит, курит и вспоминает то лето.
Вначале Руся приглядывалась к нему, потом начала разговаривать. Наконец предложила ему покататься по озеру. Лодка была гнилая, с дырявым, небрежно заделанным, дном и одним веслом.
Рассказчик попросил Русю положить свой картуз рядом, на скамейку, но девушка прижала его к груди и сказала, что будет беречь. У рассказчика «нежно дрогнуло сердце». Прогулка кончилась поцелуем.
На другой день в саду они объяснились друг другу в любви. Руся велела ждать её вечером на том же месте, но быть поосторожней: мать следит за каждым её шагом.
Ночью они встретились на берегу. На руке у неё был плед. Они сели в лодку и поплыли к лесу на противоположном берегу. Между ними происходит близость: «Он, с помутившейся головой, кинул её на корму. Она исступлённо обняла его…».
Через неделю рассказчика безобразно, с позором выгнали из дома. Следившая за ними полоумная мать Руси кинулась на них, когда они сидели после обеда в гостиной и, касаясь головами, смотрели картинки в старых номерах «Нивы» и тихо говорили о любви.
Брифли существует благодаря рекламе:
У ученика рассказчика был старинный пистолет, который он заряжал только порохом и пугал воробьёв. Безумная мамаша выстрелила в рассказчика, ударила его пистолетом в лоб и закричала с пеной на губах: «Если сбежит с тобой, в тот же день повешусь, брошусь с крыши! Негодяй, вон из моего дома!». Она заставила Русю выбирать между ней и любимым. Девушка выбрала мать.
Целых двадцать лет прошло с тех пор, и вот рассказчик снова здесь. После завтрака он пьёт кофе в вагоне-ресторане. Жена удивляется, что он добавляет в кофе так много коньяка, и предполагает, что муж всё ещё грустит, вспоминая «свою дачную девицу с костлявыми ступнями». Неприятно усмехаясь, он подтверждает: «Грущу, грущу…».