Текст книги «Ворон»
Иван Алексеевич Бунин Ворон
Отец мой был похож на ворона. Мне пришло это в голову, когда я был еще мальчиком: увидал однажды в «Ниве» картинку, какую-то скалу и на ней Наполеона с его белым брюшком и лосинами, в черных коротких сапожках, и вдруг засмеялся от радости, вспомнив картинки в «Полярных путешествиях» Богданова, – так похож показался мне Наполеон на пингвина, – а потом грустно подумал: а папа похож на ворона… Отец занимал в нашем губернском городе очень видный служебный пост, и это еще более испортило его; думаю, что даже в том чиновном обществе, к которому принадлежал он, не было человека более тяжелого, более угрюмого, молчаливого, холодно жестокого в медлительных словах и поступках. Невысокий, плотный, немного сутулый, грубо черноволосый, темный длинным бритым лицом, большеносый, был он и впрямь совершенный ворон – особенно когда бывал в черном фраке на благотворительных вечерах нашей губернаторши, сутуло и крепко стоял возле какого-нибудь киоска в виде русской избушки, поводил своей большой вороньей головой, косясь блестящими вороньими глазами на танцующих, на подходящих к киоску, да и на ту боярыню, которая с чарующей улыбкой подавала из киоска плоские фужеры желтого дешевого шампанского крупной рукой в бриллиантах, – рослую даму в парче и кокошнике, с носом, настолько розово-белым от пудры, что он казался искусственным. Был отец давно вдов, нас, детей, было у него лишь двое, – я да маленькая сестра моя Лиля, – и холодно, пусто блистала своими огромными, зеркально-чистыми комнатами наша просторная казенная квартира во втором этаже одного из казенных домов, выходивших фасадами на бульвар в тополях между собором и главной улицей. К счастью, я больше полугода жил в Москве, учился в Катковском лицее, приезжал домой лишь на Святки и летние каникулы. В том году встретило меня, однако, дома нечто совсем неожиданное.
Весной того года я кончил лицей и, приехав из Москвы, просто поражен был: точно солнце засияло вдруг в нашей прежде столь мертвой квартире, – всю ее озаряло присутствие той юной, легконогой, что только что сменила няньку восьмилетней Лили, длинную, плоскую старуху, похожую на средневековую деревянную статую какой-нибудь святой. Бедная девушка, дочь одного из мелких подчиненных отца, была она в те дни бесконечно счастлива тем, что так хорошо устроилась тотчас после гимназии, а потом и моим приездом, появлением в доме сверстника. Но уж до чего была пуглива, как робела при отце за нашими чинными обедами, каждую минуту с тревогой следя за черноглазой, тоже молчаливой, но резкой не только в каждом своем движении, но даже и в молчаливости Лилей, будто постоянно ждавшей чего-то и все как-то вызывающе вертевшей своей черной головкой! Отец за обедами неузнаваем стал: не кидал тяжких взглядов на старика Гурия, в вязаных перчатках подносившего ему кушанья, то и дело что-нибудь говорил, – медлительно, но говорил, – обращаясь, конечно, только к ней, церемонно называя ее по имени-отчеству, – «любезная Елена Николаевна», – даже пытался шутить, усмехаться. А она так смущалась, что отвечала лишь жалкой улыбкой, пятнисто алела тонким и нежным лицом – лицом худенькой белокурой девушки в легкой белой блузке с темными от горячего юного пота подмышками, под которой едва означались маленькие груди. На меня она за обедом и глаз поднять не смела: тут я был для нее еще страшнее отца. Но чем больше старалась она не видеть меня, тем холоднее косился отец в мою сторону: не только он, но и я понимал, чувствовал, что за этим мучительным старанием не видеть меня, а слушать отца и следить за злой, непоседливой, хотя и молчаливой Лилей скрыт был совсем иной страх – радостный страх нашего общего счастья быть возле друг друга. По вечерам отец всегда пил чай среди своих занятий, и прежде ему подавали его большую чашку с золотыми краями на письменный стол в кабинете; теперь он пил чай с нами, в столовой, и за самоваром сидела она – Лиля в этот час уже спала. Он выходил из кабинета в длинной и широкой тужурке на красной подкладке, усаживался в свое кресло и протягивал ей свою чашку. Она наливала ее до краев, как он любил, передавала ему дрожащей рукой, наливала мне и себе и, опустив ресницы, занималась каким-нибудь рукоделием, а он не спеша говорил – нечто очень странное:
– Белокурым, любезная Елена Николаевна, идет или черное, или пунсовое… Вот бы весьма шло к вашему лицу платье черного атласу с зубчатым, стоячим воротом а-ля Мария Стюарт, унизанным мелкими бриллиантами… или средневековое платье пунсового бархату с небольшим декольте и рубиновым крестиком… Шубка темно-синего лионского бархату и венецианский берет тоже пошли бы к вам… Все это, конечно, мечты, – говорил он, усмехаясь. – Ваш отец получает у нас всего сем
…
Новая няня для Лили
В кратком содержании «Ворона» Бунина рассказывается о том, что молодой человек заметил изменения по приезду из Москвы. Словно солнце поселилось в их квартире, и свет исходил от одной юной особы, сменившей старую няню его младшей сестры Лили. Эта девушка была ровесницей молодого человека, ее отец был подчиненным у «ворона», но семья жила бедно. Поэтому юная особа очень обрадовалась тому, что оказалась на таком хорошем месте после окончания гимназии.
Девушку звали Елена, «ворон» же всегда обращался к ней по имени-отчеству — Елена Николаевна. Лена была пуглива, робка, всегда неловко себя чувствовала за чинными обедами этого семейства. Но рассказчик заметил, что даже не только сам дом изменился, но и некоторые повадки его отца. Он стал терпимее к слугам, стал немного больше разговаривать. Когда он обращался к молодой няне, она смущалась и краснела. Но еще Лена старалась не смотреть в сторону его сына.
Это не укрылось от взора сурового «ворона»: чем сильнее девушка старалась не поднимать глаз на рассказчика, тем холоднее относился отец к своему сыну. Все понимали, что эта робость от страха того, что она чувствует себя счастливой рядом с молодым человеком. Однажды за чаем строгий хозяин сказал, что Елене Николаевне подойдут пунцовое платье и рубиновый крестик, но об этом ей можно только лишь мечтать. Однако мечты могут и сбыться. Тогда еще ни его сын, ни юная девушка не знали о чувствах «ворона».
Рассказ И.А. Бунина «Ворон»
Э тот рассказ — не первый из поздней книги писателя о любви «Тёмные аллеи», что мы читали вслух и всесторонне обсуждали на занятиях. И всякий раз после чтения формулировали тему (о чём написан), идею (для чего написан), как отвечает общему замыслу книги. Не обходилось без разноголосицы и оживлённых дебатов, но именно «Ворон», как правило, никого не оставлял равнодушным, вызывал подчас жаркую полемику, в ходе которой шёл в умах процесс переоценки ценностей… В конце прений иные точки зрения обращаются в свою противоположность, что и даёт основания назвать это занятие уроком взросления.
Ещё в 10-м классе на примерах произведений А.П. Чехова учились мы писать рецензию на рассказ, определять его тему, а затем и идею, росли в своих рассуждениях о «Даме с собачкой» от банальных “курортный роман с продолжением”, “любовная повесть без последней главы” до “рассказа о душевном подъёме, на который способен человек, когда, поднимаясь над суетной жизнью будней, ощущает свою связь с миром, природой, человечеством — с самим собой” (тема), “о любви, которая в свои лучшие минуты возвращает человеку это ощущение” (идея).
Приступив в 11-м классе к творчеству Бунина, прочитав дома «Лёгкое дыхание», «Солнечный удар» и «Митину любовь», а затем на занятиях ряд рассказов из книги «Тёмные аллеи», мы в ходе обсуждений нашли ответ на скользкий вроде бы вопрос: почему у писателя все рассказы — “про это”? Довольно скоро и почти единогласно пришли к выводу, что украденные у жизни дни легкомысленных удовольствий не делают людей счастливыми. А подлинная любовь и чувство оскорблённой чести не могут мириться с изменой («Кавказ»); шалость, переросшая в нечистоплотность, коверкает судьбы героев, и никакой прочный союз не может начаться с предательства, так что — береги честь смолоду («Натали»); где доверчивость имеет дело с цинизмом, там и надругательство: грязный наследит — не о). Так доискивались мы, о чём написан рассказ и с какой целью. После этого становился убедительным важный вывод: в любовных отношениях как нельзя лучше, полнее и правдивее проявляется сущность человека, сильные и слабые стороны его характера, воля, благородство, порядочность, их нехватка или отсутствие. Ставя героев в различные любовные ситуации, Бунин рассказывает не “про это”: он исследует в людях человеческое. При этом писатель нигде не нарушает жизненной правды, а вымысел под его пером обретает черты реальности, тонко замеченного и осмысленного наблюдения.
Молодая жена чиновника
В конце краткого содержания «Ворона» нужно сказать о том, как сложилась дальнейшая судьба героев этой истории. После эпизода с поцелуем отец велел сыну уехать, а потом пойти на службу в Петербурге. И пригрозил ему тем, что если он его ослушается, то не получит наследства. Также он сказал, что больше сын с Еленой не увидится.
Позднее молодой человек по протекции отца устроился на хорошее место. Он написал ему, что отказывается от наследства и дальнейшей его помощи. Рассказчик узнает, что его отец оставил службу и приехал в Петербург с молодой женой. В театре он увидел, что избранницей отца стала Елена. Теперь она уже не выглядела скромной, боязливой девушкой, теперь она стала светской женщиной. А на шее у нее был рубиновый крестик.
Рассказ «Ворон» Бунина затрагивает не только тему первого робкого чувства, но и семейные взаимоотношения. Возможно, его отец выбрал тихую робкую Елену потому, что ему хотелось направлять ее, сделать такой, какой он хотел бы ее видеть. Поэтому делается акцент на украшении у девушки. Автор не говорит о том, счастлива ли Елена, что почувствовал рассказчик, когда их увидел. Это позволяет читателю более вдумчиво отнестить к прочтению и составить собственное мнение.
