«История болезни», анализ рассказа Зощенко
Ход урока. Ничего более не боится человек так, как смеха… Боясь смеха, человек удержится от того, от чего бы не удержала его никакая сила. Гоголь Слово учителя. Работа с эпиграфом, определение проблемы и задач урока. Перечислите их. Как вы поняли, над кем и над чем смеётся писатель? Современны ли рассказы Зощенко? Проблематика рассказов: После революции старое, привычное забыто и отвергнуто, а по-новому жить ещё не научились. Вывод: Значение творчества Зощенко трудно переоценить — его смех остается актуальным и в современное нам время, потому что людские и общественные пороки, к сожалению, все еще остаются неискоренимыми. Находясь у истоков советской сатирико-юмористической прозы, он выступил создателем оригинальной комической новеллы, продолжившей в новых исторических условиях традиции Гоголя, Лескова, раннего Чехова.
ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: АудиоКнига Михаил Зощенко (рассказы) — Баня
https://youtube.com/watch?v=n7c0wNPv4yY
Как правильно баню топить
Это даже не новелла, а просто уличная сценка, жанровая зарисовка, которая в прошлые годы легко могла бы стать ареной курьезно-веселых ситуаций, густо приправленных комической солью острот. Как часто подкидывать их в будущем зависит от их сухости, но в первый час топки главное не упустить момент — подкидывать, когда старые дрова, превратившиеся в угли, начинают разламываться на несколько частей. Наши недруги за рубежом нередко объясняют тяготение Зощенко к героической теме, яркому положительному характеру диктатом внешних сил.
Да только нет, годы мои вышли, и дело мое на этот счет гиблое. Изоляции, связанной с этим после выступления перед невидимой аудиторией предложил ему работу в конструкторском бюро по рулевым.
Верёвка тут, на ноге, а бумажки нет. Я пишу на том языке, на котором сейчас говорит и думает улица.
Творчество Михаила Зощенко | МИХАИЛ ЗОЩЕНКО
Для рассказа характерна непривычность повествовательной манеры писателя. И вот сгинули… А мне теперь что? Лесков добивался посредством лексической ассимиляции различных речевых стихий и народной этимологии, Зощенко, не чураясь и этих приемов, ищет и находит средства, наиболее точно отвечающие складу и духу его героя. Отваром и настоем березового листа можно полоскать горло при ангине, фарингите, стоматите, можно капать отвар в нос при рините, промывать им носовые пазухи при гайморите, промывать раны, длительно незаживающие язвы, пролежни, пить при заболеваниях почек, печени, желчного пузыря.
В тех местах, где в березовом соке находили значительное количество фтора, искали и находили столь нужный промышленности флюорит. Она не может простить ему позора при всех.
Рекомендуем
290 стр. 22 иллюстрации
16+
Оцените книгу
Люси Уорсли Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости
130 стр.
12+
Оцените книгу
Елена Владимировна Жуковская Итоговые тесты по русскому языку и культуре речи
210 стр.
16+
Оцените книгу
Майя Пешкова Непрошедшее время
220 стр. 19 иллюстраций
6+
Оцените книгу
Александр Генис, Петр Вайль Родная речь. Уроки изящной словесности
330 стр. 58 иллюстраций
12+
Оцените книгу
Безумное искусство. Страх, скандал, безумие
260 стр.
12+
Оцените книгу
Екатерина Мишаненкова Белла Ахмадулина. Любовь – дело тяжелое!
350 стр. 26 иллюстраций
16+
Оцените книгу
Кирилл Шатилов «Гамлет»: Литературный детектив. На основе нового, правильного перевода
100 стр. 24 иллюстрации
16+
Оцените книгу
Памятники литературы Слово о полку Игореве
Урок по литературе М.М. Зощенко «Баня»
В своих рассказах он пытался через сатирическое описание событий и явлений общественной жизни способствовать улучшению нравов советского общества того времени, в котором он жил. Данный текст принадлежит к художественному стилю письменный, литературный, с элементами разговорного. Жанр произведения — сатирический рассказ — предполагает резкое, решительное осуждение какой-либо реалии общественной жизни. Анализ семантического пространства текста После прочтения текста можно заметить, что его семантическое пространство по своей структуре однозначно. Все языковые средства лексические, синтаксические, стилистические и др.
Вы точно человек?
Это сатира на медицинские учреждения, всю систему оказания врачебной помощи и даже всю советскую систему, проповедующую заботу о человеке, на деле же считающую человека винтиком в системе. Если Зощенко преувеличил несчастья главного героя, то самую малость. Юмор рассказа близок к юмору Марка Твена. Смешна сама ситуация, в которую попадает герой. В тридцатые годы Зощенко отказался от примитивных героев, с которыми читатель себя не ассоциирует.
Зощенко дает конкретное обозначение места действия своего рассказа и его участников — Москва, 20-ые годы, жильцы квартиры на углу Глазовой и Боровой. Тем самым писатель стремится усилить эффект присутствия читателя, сделать его свидетелем описываемых событий. Уже в начале рассказа дается общая картина происшедшего: произошла драка, больше всех в которой пострадал инвалид Гаврилов.
Анализ рассказа М. Зощенко «Нервные люди»
Зощенко — школьное сочинение Грустное и смешное в рассказах М. Юношей он участвовал в Первой мировой войне, был ранен, отравлен газами и награжден орденом. Он писал больше повести, однако читатели высоко ценили прежде всего его маленькие рассказы, полные юмора и одновременно внимания к нелегкой жизни своего современника, от имени которого и ведется в них повествование. Грустное и смешное переплелось в этих рассказах неразрывно. На примере рассказа «Баня» можно увидеть это переплетение очень четко: одна и та же ситуация одновременно и смешит, и печалит.
Рассказ «Баня» начинается словами о том, какой представляется русскому обывателю американская баня. При этом сразу же обнаруживается смешная и жалкая ограниченность его представлений о высших достижениях цивилизации. Пока американец моется в бане, ему приведут в порядок белье: «Портянки небось белее снега.
Подштанники зашиты, залатаны. Зощенко и представить себе не может, что люди моются не в бане, а принимают ванну и душ у себя дома, что не обматывают ноги тряпками, а носят тонкие носки, что носят белье не порванное и починенное, а целое. Конечно, недалекий читатель может посмеяться над таким невежеством, но читатель более зрелый сострадает человеку, который знать не знает нормальной цивилизованной жизни.
Хотя тоже мыться можно». И дальше мы узнаем, как можно мыться у нас. При входе выдают два номерка: один за пальто с шапкой, другой — за белье. Но никто не подумал о том, где хранить эти номерки голому человеку. Пришлось привязать к каждой ноге по номерку «чтоб не враз потерять», — поясняет изобретательный рассказчик. Пропустим описание самого мытья.
Оно таково, что герой рассказа решает: «Ну их, думаю, в болото. Помоюсь дома». Но злоключения героя продолжаются. В предбаннике по номеру выдают белье и одежду и меняют его брюки на чужие. Вот как выглядит этот эпизод в рассказе: «Граждане, — говорю. А на этих эвон где». А банщик говорит: «Мы, говорит, за дырками не приставлены. Не в театре, говорит». Этот маленький алогизм в каком-то смысле отражает весь огромный алогизм пореволюционной советской жизни.
Человек говорит, что ему брюки заменили, а служащий ему отвечает, что не приставлен смотреть за дырками. И уточняет: здесь не театр. Как будто в театральном гардеробе смотрят за дырками в одежде. Подобные алогизмы — постоянный юмористический прием М. Зощенко, но за ними грусть за человека, растерявшегося перед абсурдной действительностью.
Человек со всем смирился, надел не свои брюки, пошел в гардероб за пальто. Там у него требуют номерок, который, как мы помним, был привязан к голой ноге.
Приходится в гардеробе снимать штаны. Однако от номерка осталась одна веревочка — номерок смыло. По веревочке, естественно, пальто не выдают. Еле упросил, чтобы выдали по приметам: «Один, говорю, карман рваный, другого нету. Что касается пуговиц, то, говорю, верхняя есть, нижних же не предвидится». Очень смешно. И до слез жалко этого бедолагу, который и в бане как следует вымыться не имеет возможности. Перед нами поистине гоголевский юмор, гоголевский смех сквозь слезы.
Как и Н. Гоголь, писатель любит своего неказистого героя, в чем-то очень похожего на Акакия Акакиевича из гоголевской «Шинели». Он своего героя жалеет, потому что тот попал в трудные обстоятельства: устоявшийся быт Российской империи сломан, новый еще не устроился, и рядовой человек бьется в нем, как муха в паутине. Поэтому тихая доброта, сочувствие, сострадание были основными красками той широкой картины русской жизни, которую создавал М.
Зощенко: Баня: Читательские дневники
содержание, план пересказа, главные герои, главная мысль, отзыв, анализ.
Читательский дневник — 1
Анализ рассказа Михаила Зощенко «Баня»: сатирический рассказ о бытовых трудностях послереволюционного периода истории России, люди массово переезжали из деревень в города, а сфера услуг городов была к такому наплыву не готова, бедность и отсутствие внутренней культуры безграмотного населения порождало такое настороженное отношение людей друг другу.
Главная мысль рассказа — смех сквозь слезы над неустроенностью быта и низким культурным уровнем населения. Рассказ ведется от первого лица главного героя в такой манере жалобы, что читателю становится и смешно, и немного жаль героя.
Главные герои в рассказе Баня: главным следует называть — автора повествования, участника событий. Если он пришел в баню за гривенник, да в таком «дорогом» одеянии, значит, не богатый, скорее пролетарского происхождения. А вот по характеру — скромный, не завистливый, стеснительный, прощающий (милосердный), т.к. не злится и обиды на баню не таит. К концу рассказа проникаешься сочувствием к герою рассказа потому, что когда отсутствуют элементарные, нормальные условия для жизни, как-то смеяться уже не хочется…
Читать сатирический рассказ Михаила Зощенко «Баня»
Говорят, граждане, в Америке бани отличные.
Туда, например, гражданин придет, скинет белье в особый ящик и пойдет себе мыться. Беспокоиться даже не будет — мол, кража или пропажа — номерка даже не возьмет.
Ну, может, иной беспокойный американец и скажет банщику:
— Гуд бай, дескать, присмотри.
Только и всего.
Помоется этот американец, назад придет, а ему чистое белье подают — стираное и глаженое. Портянки небось белее снега. Подштанники зашиты, залатаны. Житьишко!
А у нас бани тоже ничего. Но хуже. Хотя тоже мыться можно.
У нас только с номерками беда. Прошлую субботу я пошел в баню (не ехать же, думаю, в Америку),— дают два номерка. Один за белье, другой за пальто с шапкой.
А голому человеку куда номерки деть? Прямо сказать — некуда. Карманов нету.
Кругом — живот да ноги. Грех один с номерками. К бороде не привяжешь.
Ну, привязал я к ногам по номерку, чтоб не враз потерять. Вошел в баню.
Номерки теперича по ногам хлопают. Ходить скучно. А ходить надо. Потому шайку надо. Без шайки какое же мытье? Грех один.
Ищу шайку. Гляжу, один гражданин в трех шайках моется. В одной стоит, в другой башку мылит, а третью левой рукой придерживает, чтоб не сперли.
Потянул я третью шайку, хотел, между прочим, ее себе взять, а гражданин не выпущает.
— Ты что ж это,— говорит,— чужие шайки воруешь? Как ляпну, говорит, тебе шайкой между глаз — не зарадуешься.
Я говорю:
— Не царский, говорю, режим шайками ляпать. Эгоизм, говорю, какой. Надо же, говорю, и другим помыться. Не в театре, говорю.
А он задом повернулся и моется. «Не стоять же,— думаю,— над его душой. Теперича, думаю, он нарочно три дня будет мыться». Пошел дальше.
Через час гляжу, какой-то дядя зазевался, выпустил из рук шайку. За мылом нагнулся или замечтался. А только тую шайку я взял себе.
Теперича и шайка есть, а сесть негде. А стоя мыться — какое же мытье? Грех один.
Хорошо. Стою стоя, держу шайку в руке, моюсь.
А кругом-то, батюшки-святы, стирка самосильно идет. Один штаны моет, другой подштанники трет, третий еще что-то крутит. Только, скажем, вымылся — опять грязный. Брызжут, дьяволы. И шум такой стоит от стирки — мыться неохота. Не слышишь, куда мыло трешь. Грех один.
«Ну их,— думаю,— в болото. Дома домоюсь».
Иду в предбанник. Выдают на номер белье. Гляжу — все мое, штаны не мои.
— Граждане,— говорю.— На моих тут дырка была. А на этих эвон где.
А банщик говорит:
— Мы, говорит, за дырками не приставлены. Не в театре, говорит.
Хорошо. Надеваю эти штаны, иду за пальто. Пальто не выдают — номерок требуют. А номерок на ноге забытый. Раздеваться надо. Снял штаны, ищу номерок — нету номерка.
Веревка тут, на ноге, а бумажки нет. Смылась бумажка.
Подаю банщику веревку — не хочет.
— По веревке,— говорит,— не выдаю. Это, говорит, каждый гражданин настрижет веревок — польт не напасешься. Обожди, говорит, когда публика разойдется — выдам, какое останется.
Я говорю:
— Братишечка, а вдруг да дрянь останется? Не в театре же, говорю. Выдай, говорю, по приметам. Один, говорю, карман рваный, другого нету. Что касаемо пуговиц,— то, говорю, верхняя есть, нижних же не предвидится.
Все-таки выдал. И веревки не взял. Оделся я, вышел на улицу. Вдруг вспомнил: мыло забыл. Вернулся снова. В пальто не впущают.
— Раздевайтесь,— говорят.
Я говорю:
— Я, граждане, не могу в третий раз раздеваться. Не в театре, говорю. Выдайте тогда хоть стоимость мыла.
Не дают. Не дают — не надо. Пошел без мыла.
Конечно, читатель может полюбопытствовать: какая, дескать, это баня? Где она? Адрес?
Какая баня? Обыкновенная. Которая в гривенник.
Аудиокниги автора
3 ч. 06 мин. 09 сек.
18+
Оцените книгу
Надежда Игоревна Соколова Гимн жизни
3 ч. 55 мин. 09 сек.
16+
Оцените книгу
Надежда Игоревна Соколова Лето, дача и мажор в придачу
6 ч. 29 мин. 03 сек.
16+
Оцените книгу
Надежда Игоревна Соколова Свадьбе не бывать!
6 ч. 14 мин. 49 сек.
16+
Оцените книгу
Надежда Игоревна Соколова Магиня потерянного замка
6 ч. 26 мин. 57 сек.
16+
3
5
(
1
голос
)
Надежда Игоревна Соколова Домоправительница дракона, или Свадьба контрактом не предусмотрена
9 ч. 29 мин. 39 сек.
16+
Оцените книгу
Надежда Игоревна Соколова Две души. Испытания бытом
5 ч. 05 мин. 59 сек.
16+
Оцените книгу
Надежда Игоревна Соколова Ведьма и неприятности
26 мин. 07 сек.
16+
Оцените книгу
Надежда Игоревна Соколова Языковая личность автора публицистического текста
2 ч. 47 мин. 51 сек.
16+
Оцените книгу
Надежда Игоревна Соколова Myths in our Life
4 ч. 23 мин. 02 сек.
18+
Оцените книгу
Надежда Игоревна Соколова Мифологизация личности в современных СМИ