«природа

Анализ стихотворения «Notre Dame»

В своем стихотворении автор описывает собор Notre Dame, но не с той стороны, как привыкли его видеть люди. Образ собора в произведении приобретает форму вызова, который бросил человек самому богу. Собор — это сотворенными человеческими руками, застывшая на множество веков стихия. Автор описывает готику Notre Dame, как явление, захватывающее дух человека.

Но вместе с восхищением от сооружения, в его сознании зарождается вопрос о том, зачем собор создавался, какие цели преследовала церковь, инициируя строительство Notre Dame? В тоге, автор приходит к выводу, что тяжесть собора недобрая, она угнетает человека, убивает его душу, напоминая о ничтожности человеческого существования.

Размер и рифмовка

Стихотворение написано шестистопным ямбом с множеством пиррихиев, из-за чего стихотворение не имеет искусственной строгой ритмичности. Рифмовка в строфах кольцевая. Исследователи подметили, что фамилия автора рифмуется с первой и последней строками четвёртой строфы-вывода. Кажется, что Мандельштам подписывается под стихотворением.

«Мы живём, под собою не чуя страны…», анализ стихотворения Мандельштама

Произведение «Notre Dame» было написано в 1912 году молодым Осипом, а также стало одним из стихотворений, которые стали частью его сборника «Камень» в 1916 году. В 1913 году произведение было написано в приложении к декларации акмеизма как подходящий пример. Содержание этого произведения в том, что предмет поэзии изображается в простых и здешних делах.

Заглавие произведения показывает, про что оно, то есть про Собор Парижской Богоматери. Произведение включает в себя четыре строфы. Каждая строфа, в свою очередь, показывает свежий угол зрения и свежий поворот мысли. Вследствие чего полное произведение создается из подходящих частей. Это произведение похоже на Собор, то есть представляется читателю как настоящий организм.

Начальная строфа показывает впечатление героя на Собор внутри. Вторая строфа показывает Собор снаружи. Последние две строфы рассматривают Собор и внутри, и снаружи, но тщательнее. Это перекрестное чередование согласовывается с крестообразным сводом Собора, сокровищем 12 столетия. В произведении не только описывается Собор, но и рассуждается прошлое, будущее и настоящее людей героем.

В начальной строфе показывается прошлое, то есть Собор был построен в 12 столетии и на местности, где раньше существовала римская колония. Автор сопоставляет крестообразный свод Адаму, первейшему человеку на Земле. Этим он объясняет новое раскрытие в культуре человека и истории. Две следующие строфы представляют Собор как композиция трех культур: римской, языческой и христианской как внутреннее дополнение Собора. Последняя строфа описывает будущее. 21-летний Осип устремляется к созданию «прекрасного» как сам Собор.

Тематикой произведения является назначение поэта и его связь с культурой всей Земли. Главной идеей является взаимосвязь всех предметов, то есть прошлого с будущим, уродства с красотой, художника с его искусством.

Основным символом произведения является камень, так как это совершенное вещество, предмет всего земного. Камень собирая премудрость всех столетий, становится Собором. В стихотворении присутствуют противопоставления. Собор включает в себя эти противопоставления. Свод, который кажется легким внутри Собора давит с неимоверной тягой. Также противопоставляются дуб с тростинкой как разные компоненты, то есть толстое и тонкое. Здесь заложен глубокий философский смысл: человек похожий и размышляющий как тростник с его слабостью, непониманием противопоставляется самоуверенному и сильному человеку, похожему на дуб.

Языческая сила является противоположностью христианской скромности. Рассудочная пропасть — это сочетание несочетаемого, так как пропасть не бывает рассудительной, но для готической личности, которая сочетает все противоположности, мир видится только так. В четвертой строфе противопоставляется уродство красоте, как материал, с помощью которого изобретается прекрасное, противопоставление созданию рук человека.

Анализ стихотворения Notre Dame (Нотр Дам) по плану

Мандельштам О. Э. — поэт «серебряного века»

О. Э. Мандельштам (1891-1938) — поэт «серебряного века», дав­ший определение акмеизму как «тоски по мировой культуре». Та­кое понимание акмеизма характеризует суть мировосприятия по­эта, для которого главным героем поэтических произведений становится образ времени, а самого себя Осип Мандельштам счита­ет «сыном века», который должен сохранить основы мировой культуры: единство и гуманистическую направленность. Особое значе­ние в поэтике О. Мандельштама имеют различные ассоциации. Например, факт своего рождения поэт воспринимает как знамение времени: Я рожден в ночь со второго на третье Января в девяносто одном Ненадежном году — и столетья Окружают меня огнем. Творческий путь О. Мандельштама начался с поэтического сбор­ника «Камень» (1915), включавшего стихи 1908-1915 гг. Название сборника знаменательно, так как камень — ключевое понятие в художественном мировосприятии поэта, олицетворяющий образ времени, хранитель истории: Есть внутренности жертв, чтоб о войне гадать, Рабы, чтобы молчать, и камни, чтобы строить! («Природа — тот же Рим…») Особенности художественного стиля О. Мандельштама — отсут­ствие ярких рифм, стремление к простоте: Сусальным золотом горят В лесах рождественские елки; В кустах игрушечные волки Глазами страшными глядят. (1908) Основная тема поэтических произведений поэта — размышление над проблемами бытия, поиск «торжественной гармонии классициз­ма». Художник познает мир, также как и любой другой человек: Я блуждал в игрушечной чаще И открыл лазоревый грот… Неужели я настоящий И действительно смерть придет? Множество стихотворений О. Мандельштама изображают вещ­ный, предметный мир, характерный для поэтики акмеизма («Фут­бол», «Теннис», «Кинематограф», «Казино» и др.). Большое место от­ведено в сборнике «Камень» христианским мотивам. Поэт размышляет о вечном городе — Риме («О временах простых и гру­бых…», «Поговорим о Риме…» и др.), олицетворяющем традиции античной и христианской культуры. Одна из центральных тем по­эзии О. Мандельштама — петербургская. Образ Петербурга, дан­ный уже в «Камне», раскрывается разными гранями на протяже­нии всего творческого пути поэта. Петербург — город, в котором сталкиваются разные времена, эпохи, культурные направления:Только там, где твердь светла, Черно-желтый лоскут злится, Словно в воздухе струится Желчь двуглавого орла. («Дворцовая площадь») Из стихов 1916-1920 г. составлен следующий поэтический сбор­ник О. Мандельштама «Tristia» (1922), в котором желто-черные краски олицетворяют катастрофические изменения эпохи. Поэт расстается со старым миром, прежними образами, усиливается ощущение трагизма современного существования: В Петрополе прозрачном мы умрем, Где царствует над нами Прозерпина. Мы в каждом вздохе смертный воздух пьем, И каждый час нам смертная година. Петербург становится городом смерти, в котором действуют раз­рушительные силы истории. Последний поэтический сборник Ман — делыштама вышел в 1928 г. под названием «Стихотворения». От­дельный раздел в нем составили «Стихи 1921-1925 гг.». Пытаясь восстановить утраченную связь времен, ощущая всю катастрофич­ность эпохи, О. Мандельштам пишет о своем отношении к новому миру. Мотив кризиса века связан для поэта с личной бедой: Холодок щекочет темя, И нельзя признаться вдруг, — И меня срезает время, Как скосило твой каблук… (1922) Поэт чувствует собственную ненужность, оторванность от совре­менной действительности, приближение конца. В стихотворении «Век» (1922) он использует страшную метафору, характеризующую на­ступившую эпоху: «Век мой, зверь мой…». С 1925 г. наступает перерыв в поэтическом творчестве Мандельштама. Он работает над сборником литературно-критических статей «О поэзии» и произведением под на­званием «Четвертая проза», которое существовало в списках до 1971 г., когда было опубликовано в США. Эта проза содержит элементы испо­веди, памфлета и открытого письма, но в целом она определяет, по словам П. Нерлера, «диагноз нравственной деградации эпохи». Последним стал цикл «Воронежские стихи», написанный во время ссылки поэта в Воронеж (1935-1937). В нем поэт выразил чувства пленника, находящегося «в размолвке с миром, с волей». В мае 1938 г. Мандельштам вновь был арестован. Жизнь поэта тра­гически оборвалась в пересыльном лагере 27 декабря 1938 г. Но он успел сказать свое последнее слово о наступающей страшной эпохе: Мы живем под собою не чуя страны, Наши речи за десять шагов не слышны, А где хватит на пол разговорца, Там припомнят кремлевского горца. (1933)

Поздние «Стихотворения»

В 1925 году Мандельштаму отказали в издании его стихотворений. Пять лет он не писал стихов. В 1928 году удалось выпустить ранее задержанную книгу «Стихотворения». В ней поэт говорит, что «не услышан веком», вспоминается «крутая соль обид». Лирический герой мечется в поисках спасения. В стихотворении «1 января 1924» он пишет:

Я знаю, с каждым днем слабеет жизни выдох,

Еще немного – оборвут

Простую песенку о глиняных обидах

И губы оловом зальют.

В стихотворении «Концерт на вокзале» поэт говорит о том, что музыка не облегчает страданий от встречи с «железным миром»:

Нельзя дышать, и твердь кишит червями,

И ни одна звезда не говорит…

Стихотворения 30‑х годов отражают ожидание трагической развязки в противостоянии поэта с властью. Мандельштама официально признали «второстепенным поэтом», он ждал ареста и последующей гибели. Об этом читаем в стихотворениях «Речка, распухшая от слез соленых…», «Мастерица виноватых взоров…», «Я больше не ребенок! Ты, могила…», «Голубые глаза и горячая лобная кость…», «Меня преследуют две-три случайных фразы…».

У поэта начинает складываться цикл протестных стихов. В 1933 году он пишет стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны…», направленное не только против Сталина, но и против всей системы страха и террора. В 1934 году поэт был отправлен в ссылку до мая 1937 года и за это время создал воронежский цикл стихотворений. Через год он погиб в лагере под Владивостоком.

Осип Мандельштам: Стихотворения. Проза

1…212

Осип Эмильевич Мандельштам

Стихотворения. Проза

«Нет, никогда, ничей я не был современник…»

О судьбе и поэзии Осипа Мандельштама

Читая стихи Осипа Мандельштама, легко заметить, что излюбленными образами его поэзии были пчелы, стрекозы и ласточки. Особенно ласточки…

Я слово позабыл, что я хотел сказать. Слепая ласточка в чертог теней вернется На крыльях срезанных, с прозрачными играть…

И – в том же стихотворении:

И медленно растет, как бы шатер иль храм: То вдруг прокинется безумной Антигоной, То мертвой ласточкой бросается к ногам…

И – там же:

Всё не о том прозрачная твердит, Все – ласточка, подружка, Антигона…

Пчел, стрекоз и ласточек объединяет непредсказуемость полета. Постороннему глазу он кажется сумбурным, капризным, а порой и бессмысленным. На самом деле он подчинен строгой дисциплине. Не зря летает пчела от цветка к цветку, не зря чертит ласточка свои штрихи в небе, не зря долго зависает стрекоза над гладью озера, чтобы потом неожиданно сорваться с места и исчезнуть. Все это неукоснительно сочетается с законами природы.

Это очень созвучно поэзии Мандельштама, одновременно капризной и дисциплинированной, непредсказуемой и строго организованной. На первый взгляд его причудливый синтаксис, метафоры, произвольная постановка в один ряд слов и понятий, которые никто не решился бы поставить рядом, – все это кажется… поэтическим бредом. Талантливым, завораживающим, но все-таки – бредом. Не случайно критики – современники Мандельштама (например, А.А. Измайлов) называли его стихи «сущей ерундой», вовсе отказывая им в разумном смысле.

Но сам Мандельштам в своих критических и теоретических работах, которые составляют не менее значимую часть его творчества, чем поэзия, неустанно твердил о необходимости «узды» для поэта. Одним из любимых его понятий было «целомудрие». Всякое произвольное, анархическое отношение к слову в его глазах было нецеломудренным, а значит, и непоэтическим. Из всех искусств, кроме поэзии, он, кажется, больше всего ценил архитектуру и сравнивал поэзию с архитектурой, а стихотворение – с готическим собором.

Вот стихи о соборе Парижской Богоматери («Notre Dame») из первой его книги «Камень» (1913), которое можно считать программным:

Где римский судия судил чужой народ, Стоит базилика, – и, радостный и первый, Как некогда Адам, распластывая нервы, Играет мышцами крестовый легкий свод.

Но выдает себя снаружи тайный план: Здесь позаботилась подпружных арок сила, Чтоб масса грузная стены не сокрушила, И свода дерзкого бездействует таран.

Стихийный лабиринт, непостижимый лес, Души готической рассудочная пропасть, Египетская мощь и христианства робость, С тростинкой рядом – дуб, и всюду царь – отвес.

Но чем внимательней, твердыня Notre Dame, Я изучал твои чудовищные ребра, Тем чаще думал я: из тяжести недоброй И я когда-нибудь прекрасное создам.

Только Мандельштам имел право сравнить таран, орудие для пробивания крепостных стен, со сводом готического собора. Это кажется поэтическим капризом. Между тем, всё стихотворение о том, «как строить стихи», если перефразировать знаменитое выражение Маяковского «Как делать стихи?».

Если символист Александр Блок искал в поэзии «музыки» в ее то ли ницшевском («Рождение трагедии из духа музыки»), то ли гоголевском понимании (музыка мчащейся Руси-тройки), отвергая всякое рассудочное отношение к искусству, если футурист Владимир Маяковский предлагал «делать» стихи и даже поставить это «дело» на промышленную основу, то Мандельштам считал необходимым стихи «строить», тщательно возводя здание каждого стихотворения.

Многие области науки он считал искусством не более виртуозным, чем само искусство. Оттого мог позволить себе такие высказывания: «Дант произвел головную разведку для всего нового европейского искусства, главным образом для математики и музыки»; «Дант может быть понят лишь при помощи теории квант» (черновые наброски к «Разговору о Данте»).

Оттого и стихи Мандельштама требуют очень внимательного прочтения, а не только мгновенного восприятия на слух, подобно тому, как сам поэт внимательно изучал твердыню Notre Dame, пытаясь перенести архитектурное искусство постройки этого собора в искусство стихотворения.

1…212

Читать дальше

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА Понравилась книга?

Вы можете купить эту книгу и продолжить чтениеХотите узнать цену? ДА, ХОЧУ

Анализ стихотворения Осипа Эмильевича Мандельштама «Природа — тот же Рим и отразилась в нем…»

В 1913 году на собственные деньги Мандельштамвыпустил дебютный сборник под названием «Камень». Впоследствии вышло еще два издания книги, причем содержание ее менялось. Название возникло неслучайно и связано с увлечением Осипа Эмильевичаакмеизмом. По его мнению, в основе здания нового литературного направления лежал «таинственный тютчевский камень», в роли которого выступало слово. В представлении Мандельштама поэт – это зодчий, архитектор. Сам Осип Эмильевич в первой книге стремился к созданию образов предметных, вещественных, зримых. Важную роль в ранней лирике играли размышления о философской сути глины, камня, дерева, яблока и так далее. Часто в стихотворениях возникала тема архитектуры. У Мандельштамаесть произведения, посвященные Адмиралтейству, Собору Парижской Богоматери, Успенскому храму в московском Кремле, петербургскому Казанскому собору.

Стихотворение «Природа – тот же Рим и отразилась в нем…» датировано 1914 годом. В нем Мандельштам переворачивает одну из своих любимых метафор – лес как собор. В рассматриваемом тексте роща уподобляется классической римской колоннаде, а не готической башне, ввысь устремляющейся. Скорей всего, изначально Осип Эмильевич метафору лес-собор позаимствовал. Источник неясен. Среди возможных вариантов – творчество Бодлера или Брюсова и общекультурная память человечества. Как бы то ни было, с течением времени метафора развивалась в лирике Мандельштама, оторванная от любых источников. В «Камне» собор-лес олицетворял вертикаль, на которой материал претворяется в духовную ценность. Он символизировал культурное строительство, соединяющее в себя два начала – природное и рациональное. Образ леса Осип Эмильевич пронес через все творчество. Зачастую метафора эта соотносилась с духовной деятельностью человека. Как правило, лес воспринимался как увиденная в культуре природа или отраженная в природе культура, что ясно видно в стихотворении «Природа – тот же Рим и отразилась в нем…».

Рим в ранней лирике Мандельштама выступает в роли олицетворения власти и могущества. По замечанию Пшыбыльского, древний город предстает в виде символической формы культуры. Многие поколения создавали его миф. Они желали освободить человека от предначертанной заранее участи, сделать прах источником непрерывного возрождения. Победа, одержанная над судьбой и временем, позволила городу стать неподвижной точкой мира, вечным бытийным центром. Поэтому символический Рим предоставляет человеку возможность постичь тайну существования.

В финале стихотворения Мандельштам затрагивает мотив молчания. Как вспоминает Ахматова, больше всего Осип Эмильевич боялся собственной немоты, которую он называл удушьем. В анализируемом тексте поэт отвергает молчание, представляя его в качестве атрибута рабского состояния духа. Неудивительно, что рядом с темой немоты упоминаются камни, олицетворяющие слова.

Нетрудно обнаружить связь стихотворения «Природа – тот же Рим и отразилась в нем…» с другими произведениями из сборника «Камень». Ограничимся здесь только двумя примерами. Первый – «Пусть имена цветущих городов…». Стихотворение интересно толкованием символа Рима. С одной стороны:

С другой:

Второй пример – «С веселым ржанием пасутся табуны…». В нем Рим воспринимается как заново обретенная родина. Поскольку стихотворение находится в конце сборника «Камень», то оно словно подводит итог раздумьям поэта, завершает развитие образа Рима в контексте одной книги.

История создания

Стихотворение Мандельштама «Мы живём, под собою не чуя страны» написано в 1933 г. Это не просто поэзия, но акт гражданского мужества. Пастернак, которому Мандельштам прочитал стихотворение, назвал его актом самоубийства, а не фактом поэзии. Мандельштам действительно переживал в это время депрессию и при первом аресте в 1934 г. попытался покончить с собой. После написания стихотворения он хранил в каблуке лезвие безопасной бритвы.

Пастернак советовал никому не читать стихотворение и предупредил, что он не слышал текста. Мандельштам, как будто приближая смерть, читал его многим, среди них были и друзья, и случайные люди. Возможно, кто-то из них донёс на поэта. А Мандельштам, в свою очередь, многих назвал на допросах как слышавших стихи. В 1934 г. Мандельштам говорил Ахматовой, что к смерти готов.

За это стихотворение Мандельштам был сослан на Чердынь, по ходатайству Пастернака ссылка заменена Воронежем. Наказание не слишком строгое. Сталин выносит вердикт: «Изолировать, но сохранить». Такой «акт милосердия» (Сталин любил совершать неожиданные поступки) вызвал у Мандельштама подобие чувства благодарности: «Я должен жить, дыша и большевея» (1935).

Отношение современников к стихотворению было разным. В основном признавая его гражданскую ценность, многие считали его слабым в поэтическом отношении. Чтобы оценить стихотворение, надо рассмотреть приёмы создания художественного образа.

Размер и рифмовка

Стихотворение написано шестистопным ямбом с множеством пиррихиев, из-за чего стихотворение не имеет искусственной строгой ритмичности. Рифмовка в строфах кольцевая. Исследователи подметили, что фамилия автора рифмуется с первой и последней строками четвёртой строфы-вывода. Кажется, что Мандельштам подписывается под стихотворением.

• «Мы живём, под собою не чуя страны…», анализ стихотворения Мандельштама

Читать стих “Notre Dame” Мандельштама Осипа Эмильевича нужно, зная тот факт, что к году его написания (1912-му), он уже несколько лет был студентом Сорбонны. Однако свои студенческие годы поэт тратил не только на изучение французской литературы, но и на путешествия по стране и прогулки по Парижу. Одной из его достопримечательностей – Собору Парижской Богоматери – и посвящено это произведение. Изучение его на уроке литературы в классе показывает, что описание материальность красоты – это не все, что хочет сказать поэт. Рассказывая об архитектуре и красотах готического собора, он делает совершенно философский вывод, проводя параллель между камнями и словами.

В тексте стихотворения Мандельштама “Notre Dame” слова являются таким же строительным материалом, как и камни. И если с помощью вторых можно создать воздушную архитектуру, восхищающую и волнующую людей, то первые – такие же грубые и неотесанные – могут создать прекрасные строки, которые хочется учить полностью. И действительно, прочтя это произведение онлайн, можно “увидеть” и всю красоту описываемого в нем здания, и мастерство человека, который построил из слов собственный шедевр, только поэтический.

Где римский судия судил чужой народ —
Стоит базилика, и — радостный и первый —
Как некогда Адам, распластывая нервы,
Играет мышцами крестовый легкий свод.

Но выдает себя снаружи тайный план,
Здесь позаботилась подпружных арок сила,
Чтоб масса грузная стены не сокрушила,
И свода дерзкого бездействует таран.

Стихийный лабиринт, непостижимый лес,
Души готической рассудочная пропасть,
Египетская мощь и христианства робость,
С тростинкой рядом — дуб, и всюду царь — отвес.

Но чем внимательней, твердыня Notre Dame,
Я изучал твои чудовищные ребра,-
Тем чаще думал я: из тяжести недоброй
И я когда-нибудь прекрасное создам…

Notre Dame» (1912) принадлежит к раннему творчеству поэта и входит в его
поэтический сборник «Камень» (1913). В центре этого стихотворения (как и
сборника в целом) — образ кам­ня, символизирующий приятие реальности бытия. Notre Dame, собор Парижской Богоматери,
знаменитый памятник ранней французской готики, представляет собой преображенный
камень, ставший воздушным храмом, вместилищем мудрости.

Первая
же строка («Где римский судия судил чужой народ») отсылает читателя к историчес­кому
факту: Notre Dame стоит на острове Сите,
где находилась древняя Лютеция — колония, основанная Римом. Так в стихотворении
возникает римская тема, которая дает возможность ощу­тить историю как единый
архитектурный замысел. Эта тема несет в себе объединяющее начало, совмещая различные
культурные контексты в стихотворении.

Первые две строфы
стихотворения построены по принципу антитезы: внешнему противопос­тавлено
внутреннее. «Крестовый легкий свод» обнаруживает «тайный план» — «массу грузную
стены». В третьей строфе различные культурные эпохи соединяются в «неслиянное
единство» (определение О. Мандельштама), воплощенное в «стихийном лабиринте»
храма. Поэт соединяет в ряд противоположные явления: «египетская мощь и
христианства робость»; «с тростинкой ря­дом — дуб, и всюду царь — отвес». И
наконец, четвертая строфа становится квинтэссенцией авторской идеи. Происходит
зеркальная обратимость твердыни Notre Dame в
«недобрую тяжесть» слова. Слово как бы уподобляется камню, на который человек
направляет свои творческие уси­лия, стремясь сделать материю носителем высокого
содержания.

Анализ стихотворения Мандельштама «Notre Dame»

В 1908 году Осип Мандельштам становится слушателем Сорбонны, изучая в престижном европейском университете французскую литературу. Попутно молодой поэт очень много путешествует и знакомиться с достопримечательностями страны. Одно из самых глубоких и неизгладимых впечатлений на него производит Собор парижской Богоматери, которому в 1912 году Мандельштам посвятит свое стихотворение «Notre Dame».

Внутренний мир этого поэта весьма изменчив и непредсказуем. Поэтому, начиная читать его стихи, порой очень трудно представить, какой у них будет финал. Произведение «Notre Dame» в данном случае не является исключением. Потрясенный величием и красотой собор, автор отмечает, что «распластывая нервы, играет мышцами крестовый легкий свод». В этом здании прекрасно уживаются величие и изящество, монументальность и воздушность. Это сочетание будоражит воображение Осипа Мандельштама, в котором чувство страха борется с чувством восхищения. Точно из таких же противоречий состоит и сам собор, мощный купол которого давно бы уже рухнул, если бы о нем не «позаботилась подпружных арок сила». Продуманная до мелочей конструкция при этом выглядит настолько головокружительно, что поэт не устает любоваться собором и постепенно не только проникается его духом, но и понимает, почему это сооружение по праву считается одним из самых красивых в мире.

Изучая собор изнутри, автор приходит к удивительному открытию, отмечая, что здесь органично сплелись воедино «души готической рассудочная пропасть, египетская мощь и христианства робость». Хрупкость тростника в храме соседствует с массивностью дуба, и при этом «всюду царь – отвес».

Поэт искренне восхищается мастерством древних зодчих, хотя прекрасно понимает, что для возведения такого собора понадобилось огромное количество времени и сил. При этом строительные материалы, не отличающиеся современностью и изысканностью, выглядят так, словно бы храм собирали из воздушных пушинок. Эта загадка не дает покоя Мандельштаму, который, обследуя самые дальние закоулки собора, так и не может найти ответ на свой вопрос: как именно из камня, дерева и стекла можно было создать такой архитектурный шедевр? Обращаясь к собору, поэт отмечает: «Я изучал твои чудовищные ребра»

Причем, делал это с особым вниманием, пытаясь постичь тайну «Notre Dame». Однако выводы, которые сделал поэт, лежат не в материальной, а в философской плоскости. «Из тяжести недоброй и я когда-нибудь прекрасное создам…», — отмечает автор, подразумевая, что слова являются таким же строительным материалом, как и камне

Необтесанным и грубым. Но если у человека есть дар, то даже при помощи такого «материала» можно «соорудить» настоящий литературный шедевр, которым даже спустя века будут восхищаться благодарные потомки

«Из тяжести недоброй и я когда-нибудь прекрасное создам…», — отмечает автор, подразумевая, что слова являются таким же строительным материалом, как и камне. Необтесанным и грубым. Но если у человека есть дар, то даже при помощи такого «материала» можно «соорудить» настоящий литературный шедевр, которым даже спустя века будут восхищаться благодарные потомки.

«Бессонница. Гомер. Тугие паруса…»

Это произведение заслуженно является одним из самых достопримечательных в поэзии Мандельштама. Автор в своем стихотворении обращается к поэме Гомера «Илиада», не искажая при этом сюжетную линию древнегреческого произведения. Лирический герой рождает в своем воображении древне времена Троянской войны.

Перед его глазами с глубины истории всплывают могущественные парусники, на которых находятся греческие герои в сопровождении мифических богов. Такие иллюзии наталкивают героя на размышления о великой силе любви, из-за которой возникла война меду троянцами и греками. Герой понимает, что именно настоящая любовь является движущей силой в истории человечества: во имя любви слагают песни и стихи, идут на ратные подвиги, разжигают военные противостояния.

Стихотворение наполнено философским смыслом, реальный мир в нем сопряжен с миром фантазии, но парадоксальным образом они представляют собой единое целое.

Краткий анализ октетов

В первых строках лирический герой признается, что наука расставания им уже достаточно изучена, его уши слышали много ночных жалоб, являющихся предвестником утреннего сбора чемодана.

Все повторятся из века в век, сначала наивные жалобы, потом собственное превозношение (молодая я и красивая, я всем нужна), но закачивается все банально – заплаканные глаза и необъятная даль-пустота перед ними.

Во второй строфе-октете автор утверждает, маскируя свое утверждение под вопрос, что при слове расставания никто точно не знает, какой будет разлука, камень какого размера ляжет на грудь страдальца.

В третьей строфе отдается день должного простоте тканья пряжи, когда все просто и понятно, когда челнок снует туда-сюда, а веретено жужжит, не меняя тембра тысячи лет. На этом фоне спокойствия особенно бедно выглядит язык радости человека, который похож по эмоциям на звук веретена и редко вызывает долгий всплеск эмоций.

Завершается стих философским заключением о смерти, когда мужчинам выпадает рок умереть в битвах, а женщинам при гадании.

И битва, и гадание – это жребий, только в первом случае убивает меч врага, а во втором нагаданная разлука, острие у которой подобно острию меча…

Анализ стихотворения «Бессонница»

В основу произведения легла вторая песнь гомеровской «Илиады» — «Сон Беотия, или Перечень кораблей», где перечисляются все корабли и полководцы, которые отправились на Трою.

Начало стихотворения — слово «бессонница», которое описывает физическое состояние героя. И сразу поэт погружает читателя в древнегреческий миф: «Гомер. Тугие пару…». Бесконечно тянущиеся корабли, как бесконечная ночь, мучающая и не позволяющая заснуть. Образ журавлиного клина только усиливает неспешность и растянутость пространства и времени, которые стремится подчеркнуть Мандельштам. Анализ стихотворения «Бессонница» отражает плавное течение времени и мыслей лирического героя. От описания кораблей он переходит к размышлению о цели древней войны. Огромным воинством движет любовь: «Куда плывете вы? Когда бы не Елена, что Троя вам, ахейские мужи?.. И море, и Гомер — все движется любовью». Следующая строка возвращает в реальность, в настоящую для лирического героя эпоху: «Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит».

Любовь — вот главная движущая сила, которая остается неизменной с древних времен по сей день, — такое мнение высказал в этом стихотворении Осип Мандельштам.